Два лица Пьеро  - Анна Данилова

– Мика, дорогая, да накануне в моем доме было столько людей, что сложно даже подсчитать! После похорон кого только не было, и все у нас что-то ели-пили, мыли руки, хватались за двери и стены, бывали и в комнате детей, но не для того, чтобы увидеть, а просто из любопытства. Словно почуяв отсутствие хозяина, эти гиены устроили прямо-такие какое-то нашествие на мой дом, вторглись в мою жизнь… И ведь никакого такта у людей, словно они не понимали, что мне хочется побыть одной… Так что экспертам работы будет – на целый год! И ведь камеры отключили!

– Может, это твоя няня с кем-то договорилась? Ну, за деньги? Ты ее хорошо знаешь?

– Не могу представить ее в роли предательницы или преступницы.

– А еще одна подруга, Катя, о которой ты мне рассказывала? Ей же нужны деньги, может, это она впустила преступников в дом и выключила камеры?

– Катя? Говорю же, сегодня я готова уже подозревать всех и вся! Да, Кате очень нужны деньги, но… Она всегда могла их у меня попросить. Ты имеешь в виду, что нашелся какой-то наследник, который, попереубивав нас с детьми, прибрал бы к рукам все наши заводы и пароходы?

– Какие еще заводы и пароходы? – У Мики округлились глаза.

Жене пришлось ей объяснить смысл этих слов.

– А, поняла. Богатство…

– Думаешь, что этот мерзавец мог подкупить моих подруг и с их помощью усыпить охранника и отключить камеры? Нет, я, конечно, понимаю, что и Вика, и Катя, если не знать их, как я, могут попасть под подозрение уже хотя бы потому, что практически жили в моем доме – во всяком случае, Вика. Но это, как бы сказать, гипотетически. Если же кто-то из них действительно способен на такое, то, Мика, как тогда жить дальше? Как любить людей? Ведь они – родные, близкие мне люди! Не могу представить, что кто-то из них допустил бы, чтобы моих детей убили…

– Но те, кто подкупал кого-то из них, вряд ли стали сообщать о готовящихся убийствах. Этот «кто-то» мог заплатить им за то, чтобы просто проникнуть в дом, скажем, за деньгами, какой-нибудь ценной вещью или документами! Вот! Может, у твоего мужа были какие-то важные документы! Вернее, это твоим подругам могли так сказать…

– Мика, прекрати! Не могу уже это слушать! – Женя даже зажала ладонями уши. Молодая парочка, поедающая за соседним столиком мороженое, оглянулась на ее громкий окрик, – Даже гипотетически не могу себе это представить. Ты вот, к примеру, можешь представить Милена, который собирается тебя убить, узнав, что ты разбогатела, к примеру? Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду!

– Милен? Да ты что! Нет, это просто невозможно! – Худенькие плечи Мики поднялись, и она, как рыба, выброшенная на сушу, открывала рот, подыскивая нужные слова, но так и не смогла ничего больше произнести.

– Теперь понимаешь меня? Так можно заподозрить и Борисовых, наших семейных друзей. Да и меня Седов может заподозрить, что я специально все это устроила… Правда, не придумала пока еще, зачем мне это нужно было бы…

Знаешь, когда ты сказала мне о Кате и Вике, что они могли предать меня и оказаться оборотнями… Представляешь, даже их лица стали как-то искажаться в моей памяти, как сквозь кривое стекло… поплыли…

– Прости меня, – Мика положила свою маленькую горячую ладошку на руку Жени, – Насмотрелась-начиталась детективов, там всегда убийца – тот, кого меньше всего подозреваешь. У тебя есть такой человек? Вот просто кристальный?

– Да, есть, – не задумываясь, ответила Женя. – Это Борисов. Друг моего отца. И вот теперь я доверила ему своих детей, а заодно оставила ему доверенность на ведение абсолютно всех моих дел.

Женя почувствовала дурноту, и Мика едва успела вскочить и подхватить ее, иначе она упала бы прямо на каменный пол террасы.

Официантка, случайно проходившая рядом и увидевшая это, принесла воды. Спросила Мику, не нужно ли вызвать врача. Но Женя уже пришла в себя. Она сидела, чувствуя себя совершенно обессилевшей, с тяжелой и больной головой.

– Это я, я во всем виновата, наговорила тебе разных глупостей! – хныкала, обнимая Женю, Мика. – Я дура! Нашла что сказать тебе! Забудь! Конечно, это не они! Они же любят тебя, твоих детей… Упокойся! К тому же если уж предположить такое про Борисова, то Вика, с которой ты сегодня разговаривала, все знала бы…

И Мика, понимая, что снова сморозила глупость, намекая Жене на убийство детей Борисовым, даже прикусила губу до крови. И замахала руками, словно отгоняя от себя глупые мысли и слова.

– Ладно, успокойся ты, – отмахнулась от нее Женя, – Я же понимаю, что ты хочешь просто помочь мне. Забудь и ты этот разговор. Быть может, окажись я на твоем месте, поступила бы точно так же. Ты же не знакома с моими подругами и Борисовым.

Весь остаток дня они бродили по берегу моря, разувшись, обжигая ступни горячим песком, или шлепали по кромке воды, уворачиваясь от соленых брызг играющих в море детей. Вокруг кипела праздная счастливая жизнь отдыхающих, солнце сверкало на зеленоватой поверхности воды, легкие облака отражались в море, повсюду звучала музыка, под разноцветными зонтиками пеклись на солнце распластанные, расслабленные тела… Волны подмывали построенные кем-то из песка замки, фигурки.

– Что-то твой Седов не звонит.

– Я знаю Вику. Вряд ли она расскажет о моем звонке Седову по телефону. Скорее всего, поедет к нему сама. А его может не оказаться на рабочем месте в кабинете. Вот она и ждет. Я тоже об этом думаю.

– Женя, не знаю, как и сказать… Понимаешь, придет Милен… Мне бы надо принять душ, привести себя в порядок – робко начала Мика в страшном смущении.

– Господи, Мика, да, конечно, иди домой!

– А ты?

– Не пропаду. Даже если Георгий не позвонит, у меня есть деньги, чтобы снять номер в другом отеле. За меня не переживай.

– Правда?

– Ну конечно! Иди!

– Постой, но Георгий позвонит на мой телефон!

– Значит, я сама пойду туда, в отель, и разведаю обстановку.

– Понимаю, что мой телефон должен быть у тебя, – досадно зацокала язычком Мика. – Ведь и твой Седов позвонит…

– Не переживай, я же понимаю, что ты ждешь звонок Милена, что вы должны быть на связи. Когда Седов мне позвонит, скажешь, чтобы перезвонил позже, объясни, что ты моя подруга и что передашь мне все, что он скажет. Главное – спроси про детей.

Но, говоря это, Женя страдала. Хоть и понимала, что любовь это святое и что Мика в ожидании Милена будет завороженно смотреть на телефон в ожидании его звонка или сообщения от него, но и ее дела были не менее важные. Однако, решила она, надо и меру знать. Мика и без того сделала для нее очень много, и ее помощь Жене по большому счету была просто бесценна.

Вот так, налегке, но в каком-то зависшем состоянии, ожидая информацию и от Седова, и от Георгия, и от Милена (результаты поисков ее документов), и от небес, она шла по набережной и молила Бога об одном – чтобы он дал ей силы все это пережить, не потерять голову сейчас, когда решается судьба ее и детей, чтобы ее не арестовали за кражу денег в «золотых террасах».